Вампиры.

С чем они нас едят.

Для начала сразу отмечу, что относиться к вампиризму нужно осторожно, но без страха, помня несколько общих мест.

Вампиризм – проявление естественного инстинкта выжить. На тему того, насколько естественно это проявление, можно вести разговоры вечно, но факт остаётся фактом: в этом мире жрали, жрут и будут жрать. Объективная реальность, ничего не поделаешь.

Вампиризм в его начальной, минимальной форме свойственен многим, если не всем. В разных ситуациях человек или нечеловек борется за жизнь, и тогда он лопает всё, до чего только в состоянии дотянуться. Это не хорошо и не дурно. Это везде.

Пиетет в отношении вампиризма часто неуместен. Кинематограф и дешёвая литература довели тему до абсурда: вампиров идеализируют, им приписывают совершенно необыкновенные и весьма «романтические» свойства. Между тем – вампиризм, если его вовремя не остановить, превращается в зависимость, вытесняя для существа, его практикующего, другие способы получения жизненной силы, и, таким образом, просто-напросто уродуя его.   Поэтому (и это, кстати, отражено в самой банальной книжонке) сами вампиры не бравируют своей сущностью, не выпячивают её, понимая прекрасно, что если и не осиновым колом в сердце, то кулаком по челюсти могут получить совершенно без проблем. Во многих случаях они считают свою модель существования ущербной и хотели бы отказаться от практики поедания чужой силы. 

Итак, следует просто помнить, что вампиризм - это часть нашей жизни, и чтобы эта часть была от вас как можно дальше (или не дальше, а просто на заранее зафиксированном расстоянии), нужно знать о вампирах не так уж и много.

Каковы они, вампиры?

Вампиров можно разделить условно на всеядных и избирательных. Первые кушают всё, что не раскалено добела и не прибито трёхдюймовыми гвоздями. Причём в состоянии крайнего голода вампиры вполне способны проявить чудеса терпения и остудить или отодрать соответственно. Впрочем, всеядные вампиры редко это делают: им проще найти другой, более доступный объект. Как пример – личности неразборчивые в половых связях часто меняют партнёров не из-за любви к искусству, а потому что каждая новая кормушка стремительно пустеет, а обедать нужно ежедневно. Иногда такие существа отличаются крайней невоздержанностью во всём: если пьют – то до потери пульса, если трахаются – то забрызган потолок (уточнять, чем именно – не стану), если едят – то до блевоты, если скандалят – то до драки. При этом этот вид вампиров и ругается со всеми подряд, и трахает всё живое, и ест всё, что под руку попадёт, и пьёт всё горючее без разбора.   Другое разделение вампиров – разделение на постоянно вкушающих и на ситуативных. У первой группы есть свой (и постоянный!) режим «питания». Такие даже примерно представляют, где, когда и с какой конкретной целью они кого-то «обгрызут». Они в курсе своих маршрутов «прокорма», знают техники подавления сопротивления жертвы и используют их привычно. Для них вампиризм - часть ежедневной рутины, условие существования.  Думать, что постоянно вкушающие вампиры суть источник мирового зла - в корне неверно. Они спокойно себе живут, им часто нужно совсем немного чужого добра, чтобы поддерживать себя в тонусе. Если жена пилит мужа ежедневно, она имеет «небольшой процент» с его раздражения, взвинченности, переживаний. Но многие мужья считают, что это часть брака и не думают роптать. Постоянно вкушающий знает, что творит, и относится к своим «пастбищам» как рачительный хозяин.

Избирательные вампиры кормятся только одним (или двумя-тремя) типом энергии. В случае со скандалами, например, человек будет браниться лишь на рабочем месте, издеваться только над одним членом семьи, изводить – строго посетителей, но никак не начальство.

Сразу сказать, кто из этих двух групп ленивее – нельзя: потому что вопрос этот почти философский. В группе избирательных вампиров существо остаётся не особенно долго: либо, войдя во вкус, начинает расширять меню и становится мало-помалу всеядным, либо сужает круг интересов и превращается в гурмана.

Вампиры-гурманы – это профессионалы, вышедшие на пенсию, так сказать. Они могут потрепать нервов, попить кровушки – и в прямом и в переносном смысле, но строго определённого типа. Я знаю даму, которая целенаправленно выбирает себе в каждой группе студентов жертву и методично доводит это существо. Выбирается совершенно характерный типаж: заученный и закомплексованный молодой человек. Если в группе такого не окажется, то дама не будет «доводить» никого. Процесс сам по себе её не манит. Другая леди любит «дружить». В её окружении выбирается доверчивая девица, которой лихо присаживаются на загривок. Этой вампирше нужно время и внимание, нервной энергией жертвы (даже именно этой, выбранной заранее, «вкусной» жертвы!) она не интересуется.

Вампиров, или «голодных духов», отличают несколько черт. Чтобы понять, почему вампир ведёт себя так или иначе, чтобы предсказать, как именно будет строиться его поведение, нужно всего только помнить об этих качествах.

Для вампиров характерны

- зависимость. Свободолюбие и вольнодумство, приписываемые вампирам в литературе, на деле обычно оказываются мифом. Вампир может и верно быть не скован условностями. Но это происходит не потому что он так продвинут и совершенен, а потому что не может себе позволить подчиняться этим условностям. Почему? По банальной причине: когда вампир голоден, в этом виноват весь мир. И за это его нужно съесть. Без ножа и вилки. Вампиризм – крайняя степень несвободы; Именно поэтому вампир от вас никуда не денется. Единожды попробовав вкусненького – то есть, оттяпав кусок вас – вампир может временно затаиться, но поверьте – шанс, что он вернётся и снова сядет рядом, пуская слюну и поджидая, пока вы отвернётесь, чтобы вцепиться,  более чем просто велик.

- неразборчивость в средствах.  Есть поговорка о том, что нищие не выбирают. Вампир нищ, когда голоден. Уже говорилось, что голодный вампир пойдёт на всё. Только это «всё» по-английски, скажем, будет звучать не anything, а  everything.  Вампир не будет выбирать из списка средств воздействия на жертву между удобным и нет, этичным и не очень, затратным и не слишком. Вампир просто пойдёт по списку и сначала убьёт, потом закопает, потом откопает, потом снова убьёт и потом только изнасилует. А, может, и с точностью до наоборот – всё зависит от списка. И повторит сначала!  Вампир никогда не может выбрать (и в этом его отличие от охотника!) – ибо выбор – привилегия свободного существа, а вампир несвободен по определению. Даже ситуативный вампиризм – просто доведённая до абсурда потеря контроля, то есть – момент вопиющей несвободы;

- ненасытность. Если жертва оказалась на крючке, если вампир почувствовал тепло крови на клыках,  то он не остановится. Прервётся – может статься, но не остановится. И это – тоже не выбор вампира – это часть правил игры. Вампир часто бывает и сам не рад, но вынужден продолжать трапезу (наверняка бывало, что в разгар затеянной вами самими ссоры на вас находило непередаваемо сытое, до невозможности покойное чувство, сродни усталости, и вы испытывали желание прекратить брань немедленно, но не делали этого?) Вампир ест, пока не станет плохо. Большинство вампиров скоро успевают убедиться, что «наесться впрок» не получается, но жадность, увы, не позволяет контролировать себя. Голод, который каждый вампир испытывал хоть однажды – ужасает. И, дорвавшись до пищи, вампир пожирает жертву не в пароксизме наслаждения, а внутренне содрогаясь от страха перед неминуемым новым приступом голода;

- предсказуемость. Вампирам часто приписывают хитрость и изворотливость. Да, в изобретении методов добычи пищи им часто равных нет. Вампиры часто превосходят охотников по числу жертв, потому что там где охотник играет, вампир рискует жизнью. Там где охотник может себе позволить отпустить добычу, для вампира даже и вопроса подобного не стоит. Однако такая зацикленность на цели часто не позволяет вампирам действовать хоть сколь-нибудь легко. Вампир присасывается к жертве, все его поступки, малейшие движения подчинены только одному – «сожрать». А раз так, то эти же самые действия вполне возможно просчитать.

Главное, принципиальное отличие вампиров от охотников в том, что вампиры не живут вне охоты за жертвой. Охота – целиком и полностью составляет их существование. Идея охоты не заботит их, они – в процессе. Охотники же живут в охоте. Они, однако, живут и вне её. Охота для них Дело, они видят в процессе Красоту, но эта красота не сжирает их изнутри ледяным холодом голодной ломки.

Так что же с ними, с вампирами, делать? Ответ, увы, банален. Ничего с ними делать не надо. От них нужно держаться подальше, а если кто-то из тех, кто рядом, выказывает нехорошие признаки вампиризма – немедленно решать для себя, нужен ли вам этот человек или нелюдь. Ибо вампиризм – это не выдумка, но очень неприятная реальность, которая хороша  только на экране или в эротических фантазиях.

Вампирские табу
Но магия, дающая ему все эти преимущества, действует не бесплатно. И многие действия, вполне доступные смертному, для него закрыты.

Например, мало кто знает, что вампир не может войти в дом без приглашения кого-то из находящихся в нем. Правда, для этого нужно, чтобы непосредственный хозяин дома в нем постоянно проживал, то есть съемная квартира или флигель в доходном доме от вампира не спасут. Впрочем, приглашение необязательно должно исходить именно от хозяина; годится и домочадец, и гость, и слуга.

Домом считается любое долговременное обиталище: переносной шатер кочевника, пещера отшельника и даже... гроб, если в нем присутствует его хозяин. Кое-кто рекомендует скрываться от вампира именно в гробу или склепе. Неприятно, конечно, но жить-то хочется?

Причем он не только войти не вправе — он даже не может загипнотизировать тех, кто внутри. Правда, может обмануть иллюзией.

А вот если он в этом доме бывал при жизни — тогда он от вампира не защита. Потому-то многие кровососы делали первыми жертвами собственных домочадцев, а то и детей...

Также вампир не в состоянии пересекать текучую воду — даже в полете. Может хватить хорошего моста, но не лодки или корабля.

Это вредно для здоровья
Самая известная и практически непреодолимая слабость вампира — это уязвимость к солнечному свету. Он испепеляет вампира на месте. Лишь редчайшие экземпляры нашли волшебное «противоядие», и то оно, как правило, не снимает уязвимость, а просто дает шанс возродиться в гробу.

Гроб для вампира — такая же необходимость, как сосуд жизни для лича. Это — место, где он лечится, возрождается в случае гибели и отдыхает.

А отдых ему нужен, и время от времени вампир обязан спать значительно дольше суток. Авторитеты расходятся во мнении, как часто, насколько долго и с какой целью он это делает.

И, конечно же, вампир нуждается в крови. Если он пьет ее редко, то постепенно теряет разум (и становится безумным хищником), если же выхлестает слишком много зараз — рискует опьянением или сильной сонливостью.

Существуют разные точки зрения по поводу того, какие субстанции опасны для вампира и в какой мере. Чеснок, похоже, ему просто неприятен или, быть может, вызывает что-то вроде аллергии. Но он заведомо сильно портит вкус крови, так что, питаясь из натертой чесноком шеи, вампир не получит ни малейшего удовольствия.

Впрочем, некоторые (например, Барбара Хэмбли) утверждают иное:

Набиваешь ли рот вампиру чесноком или же пронзаешь его сердце деревом с аллергенными свойствами — все равно ты парализуешь его центральную нервную систему...

Дерево с алергенными свойствами — это, ясное дело, осина. Ее смертельность сомнению не подлежит — но только в случае, если втыкать ее в тело вампира, желательно — лежащее в его родном гробу. Можно ли победить его, используя осиновый кол на манер копья — тут есть разные мнения.

О серебре и святой воде мы уже говорили.

Встречается идея, будто вампира каким-то образом можно отгонять при помощи зеркала; но ничего конкретного на этот счет не известно, если не считать того факта, что вампир в зеркале не отражается. Но едва ли это само по себе в силах ему серьезно повредить (хотя и способствует обнаружению).

Известно великое множество амулетов, призванных защитить от укуса, и оружия, заговоренного специально против вампиров. Однако в большинстве историй их роль сводится к тому, чтобы... в решительный момент не сработать. Так что есть все основания подозревать, что эти амулеты и чародейские клинки — одно сплошное шарлатанство.

Родня вампиров и упырей  Помимо классических вампира и упыря есть еще немало более редких типов мертвых кровопийц и каннибалов. Они по большей части находятся в отдаленном родстве с вышеупомянутыми видами нежити.

Стрыга
Стрыга, она же стригой или морой, чаще всего встречается на исконной вотчине вампиров — в Трансильвании, но видали ее и в более широком регионе — от Рейна до западной Украины.

Стрыгу можно считать «недостающим звеном», связывающим вампира с упырем. Она питается кровью и днем спит в гробу, как вампир, но повадки у нее ближе к упырьим. И вообще это существо убогое и несчастное.

У стрыги есть две базовых формы. Более знаменита она в виде летающей головы с крыльями или, реже, крупной птицы, у которой голова составляет больше половины тела; именно в этом обличье она, бесшумно летая по ночам, пьет людскую кровушку.

Это интересно: вообще-то по румынски striga — это сова-сипуха. Да, голова у нее немаленькая, но все ж таки не в полтела.

Во второй форме она похожа на оборванную нищенку или старую ведьму. Пока стрыга молода, она рискует показываться в таком виде днем; но, попивши крови несколько лет, вынуждена по примеру   
Типичная стрыга. Кажется, случай не очень запущенный. 

«старших братьев»-вампиров отдыхать в саркофаге.

Некоторые авторитеты утверждают, будто бы молодая стрыга вполне привлекательна и способна пить кровь в человечьем облике, соблазняя жертв на манер вампира. Отличить ее можно по рыжим волосам и голубым глазам, но, встретив девушку с такими приметами, не спешите готовить осиновый кол — сперва прослушайте ее стетоскопом. У настоящей стрыги — два сердца!

Старые и опытные кровопийцы осваивают превращение в волка. Казалось бы — зачем? Ответ прост: в этом виде они командуют волчьими стаями и даже вервольфами.

Сражается стрыга, буде доведется, голыми руками (из которых выпускает преизрядные когти). Мало не кажется: силушка у нее нешуточная.

Большую часть жизни (по крайней мере — ночной) стрыга подвластна жгучему голоду, который и удовлетворяет в меру своих сил. На активную социальную жизнь времени не остается; больше половины своего существования стрыга подобна бездумному и бессмысленному упырю.

Появляется она, как и упырь, непроизвольно — в результате осквернения могилы. Да, даже самая молодая и относительно симпатичная стрыга уже довольно давно мертва.

Мужчин-стрыг не бывает.

До переселения на Карпаты стрыги обитали преимущественно в Италии и Далмации; древние римляне именовали их «стрикс», то есть «сова». Они предпочитали нападать группами, поскольку в кровопьющей форме были мельче, и крови одного человека хватало на трех-четырех.

Составители первого «монстрятника» D&D надругались над бедной покойницей почище тех, кто обеспечил ей нежизнь. Поменяв местами пару букв (stirge), сделали ее чем-то вроде гигантского мохнатого комара, который охотится стаями и пьет кровь.

Отличный образчик этого существа можно увидеть у братьев Стругацких в «Понедельнике», хотя вряд ли они к тому стремились:

Проснулся я от боли и увидел рядом с собою мрачного бородатого комара, который старался запустить свой толстый, как авторучка, хобот мне в икру.

«Брысь!» — заорал я и стукнул его кулаком по выпученному глазу.

Комар обиженно заурчал и отбежал в сторону. Он был большой, как собака, рыжий с подпалинами. Вероятно, во сне я бессознательно произнес формулу материализации и нечаянно вызвал из небытия это угрюмое животное.