А вот уж как с середины 1980-х годов все пошло – поехало, так и жанр кончился в том чистом и первозданном виде, о котором так любят поговорить эстеты и коллекционеры. Большинству народа как-то оно вообще по барабану, народ меряет своей ложкой: нравится – не нравится и голосует рублем. Кто виноват, что жанр пошел – поехал в разные стороны?! Судить будем всех?! Может, виноват Александр Новиков, который слил блатную песню и рок? Или виновен Слава Медяник, которому приписывают смешение блата и диско? Или, может быть, Владимир Асмолов, который попсу синтезаторную в жанр притащил? Кого во двор выводить будем, дорогие друзья?! Знаю, что вот расстрельную команду собирать не надо, там уже очередь.
А еще меня умиляют приблатованные шансонье, которые говорят о своей приверженности и соблюдению босяцкой песни, но при этом почем зря хают (за глаза, разумеется) коллег по цеху. Они же поносят на чем свет стоит и радио «Шансон», мол, там только «поп-сон» и, если бы не любовь к несчастному слушателю, отказались бы от этих эфиров. Первое – никто от эфиров не откажется. Второе – мало того, всеми правдами и неправдами, все шансонье стараются туда попасть. Приносят и присылают свои диски, передают через знакомых, с любой оказией. Так что, если услышите от какого-то «гения» шансона, что ему не нужны эфиры на радио и телевидении – посмейтесь ему откровенно в лицо.

Почему изменился жанр за последние годы? Как мне кажется, одна из причин – его коммерциализация, не в том смысле, что издатель свои правила устанавливает, что и как записать и какой вид предать песне, чтобы ее и на радиостанцию загнать и чтобы диск хорошо разошелся. Нет, не это главное. Если начать от печки: сперва в жанре (эмигрантов пока в расчет не берем) были гитара, фоно и ударники, кое-где играл аккордеон и это уже была супер-аранжировка, просто невероятное, в своем богатстве звучания, сопровождение. Но время идет, прогресс не стоит на месте и году в 1972-73 на свет появилась и разошлась по миру запись известная, как концерт «Магаданцев». Там были и ударные, и бас-гитары, и синтезаторы – это был большой прогресс, что уж тут лукавить. Да, чуть раньше в такой же почти стилистике работал и Алик Берисон, но… ушел из жизни очень рано и увидеть развитие его творчества не получилось. Хотя его первые записи как раз были очень скромны и лаконичны – под баян. Во всяком случае пока история до нас донесла именно так. Не будем отрицать, его считают одним из основоположников стереофонической записи в тогдашнем СССР. Напомню, что это самый конец 1960-х и первые годы 1970-х, где-то 1971-72…. Это были Одесса и Магадан – места скажем так, отдаленные, в смысле, что друг от друга, но мысль шла в одном направлении.
К тому времени умельцы из славного города Ленинграда за изготовление самопальных виниловых (!!!) пластинок (Станислав Филон, Руслан Богословский и Борис Тайгин) успели отсидеть и даже не по одному сроку. Активную свою деятельность трудовую начал Филон аж в 1946 году, потому к нему присоединились остальные и все это продолжалось с перерывами аж до 1963 года. Потом произошла смена поколений – на сцене «делового и коммерческого» Олимпа звукозаписи появились другие люди: Рудольф Фукс, Сергей Маклаков, Владимир Тихомиров, Дмитрий Калятин (этому тоже слава звукорежиссера и «великого косаря» спать спокойна не давала). И появился человек, на котором все они сделали свою копейку и длинный рубль – Аркадий Северный. Но это совсем другая песня.
1970-е годы стали очень разными в плане звукозаписи, буквально за пару лет (от 1974 к 1977-79) от примитивных записей на микрофоны все перешли (или хотя бы попытались перейти) к почти поканальному звуку. Появились примитивные микшерские пульты, стали вкладывать деньги в профессиональную технику. И, что греха таить, когда поняли, то это выгодно – писали блатных певцов на студиях той же фирмы «Мелодия» (подпольно, разумеется). Боку писали в Армении, каких-то шансонье писали даже (есть такие слухи и воспоминания) – в Москве и Питере.
Году в 1980-м так или иначе наступает определенная пауза, может это вызвано тем, что не стало личностей (Высоцкого и Северного) и в стране несколько подкрутили гайки, может… тогда же (точнее, буквально через лет пять) появилось очень много качественных записей певцов-эмигрантов и они заполнили нишу шансона (Шуфутинский, Гулько, Успенская, Димант, Шульман). А чуть раньше, в 1984 году, вспыхивает звезда Александра Новикова, за что он и поплатился довольно жестоко (десять лет трудовых лагерей, из которых пять – реально отсидел). Но это был действительно взрыв, после Новикова в тогдашнем СССР и за рубежом начался просто вал записей, которые хлынули на слушателя.
Сделаю отступление – как-то больше везло рокерам, повезло условно, потому как их тоже притесняли, в психушки отправляли и вообще мешали жить, но тут есть некое оправдание и объяснение. Рок всегда был несколько политизирован, за ним присматривали, наверное, чуть больше ГБшники и чуть меньше милиция. Там было больше профессиональных музыкантов, работали они легально и поэтому им чаще удавалось записываться по вечерам и ночам в ДК, Домах пионеров, на официальных студиях. Блатная-то песня – все по-простому – актовые залы институтов гриппа и так далее, квартиры, очень редко – рестораны. И потом, с блатной песней, как с любимой дочерью в семье, где есть мачеха, отец кровинушку свою любит, но показать стесняется.

Виктор Иванов: Любая клетка, даже если она золотая – все равно это клетка Судьба гнула-гнула – не согнула», так написали как-то про него в одном официальном материале, чтобы деликатно обойти тему его судимости. Но сам Виктор Иванов этого факта своей биографии вовсе не стесняется. Что было, то было – как говорится, из песни слов не выкинешь.
«Что я сидел – так я этого не стыжусь, ведь в какой стране мы живём… Да и времена были тяжёлые – 90-е годы, молодые, после армии, глупые. Обычно не принято так говорить, но о себе скажу: на мне исправительная система сработала. Исправила. Взгляды абсолютно другие стали. Ценности другие стали, – честно признается сам Виктор Иванов, теперь уже автор и исполнитель своих песен, восходящая звезда русского шансона.

Разбойник с гитарой

- С музыкой у меня вся жизнь была, гитара всегда рядом была, лет с 13 наверное… Я самоучка – и ноты сам учил, и сольфеджио сам учил часами играл – боксом занимался, дрался, на гитаре играл, в 15 лет никто не давал мои 15 лет, я намного старше выглядел, лет на 20. Девки у меня были самые лучшие в городе. Я рано повзрослел. В 17 лет мы с пацанчиком там уже представляли интересы района, вдвоём. В своем городе, в Лениградской области, в Приозерске... Бригада за районом там, потом армия, стройбат. Ведь у меня судимость была условная – тогда строго было, даже за кражу велосипеда три года давали… Интересно с армией вышло – всех пацанов призывают, а меня - нет. Сам пошел в военкомат, поинтересовался. А там мое личное дело достают – опаньки, черная метка, судимость. Сразу меня в ВСО приписали. Я еще долго гадал, что это за войска такие, что за спецназ – я же тогда спортом занимался, боксом. Как только не пытался расшифровать! А оказалось – стройбат… Средний Урал, Верхняя Салда, городишко такой небольшой, там служил два года. Куда у нас еще судимых на срочную службу призывали? Тоже среди блатных служил, потом «гражданка» - немного, буквально, три года, и потом тюрьма. Разбой. Часть 2, 3, все пункты – г, д, ж, е. и организатор, был, и в общем… Еще нормально, мне 9 лет дали. Прокурор просил вообще 12. Но то, что я песни пел, ушел на три года раньше, считай. Чуть меньше – отсидел 6 лет и 2 месяца и ушел. Выходит, что 2 года и 10 месяцев мне подарили. Женат был, жена меня ждала 5 лет. Теперь снова женился, вторая жена дождалась, только в 2002 году освободился, говорит – давай ребенка. Дочке уже 5 лет. Под салют родилась, на 300-летие города, в 10 часов вечера…
Раньше, у Виктора Иванова, когда он занимался самостоятельно на гитаре, никогда мысли не возникало заняться творчеством уже профессионально. Мысли не возникало, до счастливой встречи его со звездой русского шансона - Виктором Ночным. Эта встреча перевернула все, и определила дальнейшую творческую судьбу Виктора Иванова, теперь вспоминающего про то, как все случилось, даже с какой-то легкой ностальгией:
- Скажу честно, Виктор Ночной буквально меня в зоне откопал, когда приезжал с концертом… Причём, так забавно получилось – приехали Большеохтинский, Яковлев, еще кто-то – сейчас уже не помню… Ну я за кулисами, пока там в игровой комнате ребята в бильярд играли, пока аппаратуру перед концертом настраивали, приходит один и говорит Ночному – Витька, пойдем – там, говорит, мужик такие песни поет, - Спускаюсь, а там у меня, короче, где квартира была в клубе, знакомый мой пробрался, Володя такой, сибиряк, здоровый мужик, и мои песни поёт. Он по моему разрешению приходил и с моего песенника играл, они ему нравились. И вот, я захожу следом за ними, смотрю – он там. Ко мне, получается, пришли. И меня спрашивают – твои песни? Я говорю, да, мои. А можешь спеть? Я там – гитару взял, бам-бам, короче, спел…

Весна

Ну вот, весна дошла до нашей зоны,
И солнце греет лица и тела.
Под стук шагов отрядов монотонный
Я снова сердцем чувствую тебя.

И вдоль «локалки» я хожу-брожу,
Без шапки в серой телогрейке.
В себе ищу чего-то и не нахожу,
И маюсь как уставший тигр в клетке.

Я оправданья не ищу и не прошу,
Мне жалости и милости не надо.
Виновен. Горько. Что ж, я это признаю,
Но кровоточит память стреляная рана.

У вас там мир веселый и цветной,
И нежная моя идет среди прохожих.
Сегодня я особенно какой-то злой,
И на душе тоска краюху гложет.

Но я люблю, когда в ладошке тает снег,
Как мой Котенок тает меня обнимая,
«Я счастья с ней хочу на долгий век», -
Душа мне шепчет от тоски немая.

Творческая воля

Уже выйдя на волю, Виктору срочно пришлось думать и решать, как жить дальше. Не «раскрутившись», нечего и надеяться всерьез, что творчество сразу будет приносить доход вполне достаточный, чтобы нормально прокормить семью. Криминал он для себя тоже как вариант уже не рассматривал в принципе. Как сказал про Виктора один его друг, со схожей судьбой, «И Витя пошел просто тупо зарабатывать деньги». Ну, не совсем уж конечно и тупо, на самом деле. Учитывая весь свой предыдущий жизненный опыт, и, не секрет ни для кого, некоторые связи в определенных кругах, он стал работать в фирме, занимающейся вопросами безопасности. А кто лучше человека, имеющего практический криминальный опыт, может лучше разбираться в этих вопросах? И кто сказал, что творческий человек обязательно должен работать только, например, дворником или кочегаром? Хорошая зарплата дает все-таки больше свободы для творчества. Как Виктор сам рассказал, не может он себя заставить гнать песни как на конвейере, да и не хочет.
- Слышу когда по радио, даже и на том же самом Шансоне – автор вроде бы неплохой песню свою поет, знаменитый… Но мне его становится жалко. Почему? Да потому что, человек уже повязал себя по рукам и ногам контрактами. Он уже себе не принадлежит, потому как продал все, что еще не написал. То есть все, что в ближайшие лет 50 только напишет. И мучает себя, мыслей творческих нет, сказать-то ему нечего, а надо бабки отрабатывать. Или, вот как тот мальчик, что на базаре укропом торговал, а в него бабок вложили, купили ему песни для репертуара, раскрутили – теперь он звезда. Но сам себе он тоже не принадлежит. Он сам себя на воле в тюрьму загнал. А я так не могу – я все же вольный человек. И, даст Бог, ни в такую вот тюрьму не попаду, ни в настоящую больше не вернусь. Я пишу песни, когда мне пишется – произошло что-то в жизни, что-то увидел и меня удивило, с человеком интересным познакомился – да мало ли что еще… И вот уже строчки сами собой в голове складываются. А так, чтобы из себя против воли что-то выдавливать – нет уж, это все не для меня.

Проходят дни

Проходят дни печальных лет, не торопясь, мучительно и больно
Разлукою черкает след, и так, чтоб краешком я видел волю.
Не сосчитать моих молитв, что по ночам рождались бесконечно.
Как грешно был свободный мир красив, когда забрали, кажется, навечно.
Припев:
А дождь такой же теплый,
Бьет по асфальту бусинками слез,
И я такой же мокрый,
Лишь ты меня как прежде ждешь

И сколько ж будет этот мир меня держать в своих объятьях,
Когда закончится печали пир, железа холод на запястьях?
Я в памяти своей держу ту жизнь, давно что за забором,
Чтоб не забыть, чего хочу, вернуться чтоб к родному дому.

Припев

Я в дом родительский войду и упаду на мягкие постели.
Я столько ждал, теперь посплю: меня хранят здесь даже стены…