Реквием по душам
Света Ярцева
Я больше не стану стирать свои мысли неверия ластиком,
Когда эта жизнь вдруг становится слишком скучна,
На небо смотреть и опять восхищаться его чёрным пластиком:
Оно не живое, оно лишь осколок из давнего сна.
Я снова услышу дыхание быстрое яростной вечности:
Она приближается, нам остаются лишь доли секунд.
Ты чувствуешь: мы пропадаем в людской быстротечности,
Мы только лишь лица из тысячи лиц, не пошедших на бунт.
Когда бытие вдруг становится лишь серым маревом,
Корявые думы о завтрашнем дне не изменят рассвет.
На что мы надеемся, чем же мы платим за смерть свою раннюю?
Мечтой о фантазии, дышим которой в теченье всех лет.
Нам больше неведомы тёмные, светлые тайные помыслы,
А жизнь – это только туннель без сиянья в конце.
Я больше не верю в святой эпилог этой повести,
Не вижу смятения тьмой ни в едином лице.
Куда мы идём молчаливо по спящему городу,
Когда каждый шаг превращает часть улицы в стонущий прах?
Нам кто-то сказал, что вся жизнь впереди, что мы молоды.
Умрём молодыми с усмешкой немой на скривлённых губах.
Наверное, небо склонится в поклоне над чёрными душами
И примет в себя, чтоб насыщенней стал его мрак.
И кто-то шепнёт, что мы были хорошими, лучшими,
Но мы понимаем, что это лишь к слову, не так.
Дороги змеятся, сливаясь, сцепляясь в сплошную, шоссейную.
Давайте ж плестись к неизвестным доколь берегам.
Мы все на Земле не такие, как все; мы идейные;
Мы движимы будущим, строим в душе благоденствия храм!
Вот только откуда ж тогда эти ночи холодные,
Откуда молчание вместо вселенской борьбы?
Лишь только усмешки в свой адрес, ехидные, подлые,
Что все мы судьбы неподвластной, могучей рабы.
Я больше не знаю, зачем закрывать окна толстыми шторами.
Быть может, то страх не щадящей сознанья ночной темноты.
Кружатся над полем души разбомблённой голодные вороны,
По стенам шуршат, напоённые дряхлостью гиблой, холсты.
А город молчит, он живёт своей памятью о неприкаянном.
Земля под ступнями его незабвенно стара.
Куда мы идём, куда мчатся мечты наши дикими стаями,
Мы знать не хотим, только тянем опять до утра.

29.05.2007

Ожидание

Я печально смотрю из окна,
На асфальт тихо капает дождь.
А вокруг никого. Тишина.
Дожидаюсь, когда ты придёшь.
Только стрелок замедлился бег,
И от холода сердце дрожит.
Скоро вместо дождя будет снег,
Жаль, что время сейчас не спешит.

***(посв. Лене)
Одиночество - страшная доля,
В ожиданье стоишь у окна.
Разрываясь, от страха и боли,
Ты кричишь, а в ответ тишина.
Под улыбкой страданья скрываешь,
И в ночи шепчешь, имя Его,
Но когда он вернётся, не знаешь,
Смотришь в даль, только там... никого...

***
Вот и пропасть между нами,
Я смотрю в твои глаза,
Голубые, словно небо,
Словно камень – бирюза.
Губы дрогнут, но сдержусь я,
Прошепчу тебе: «Прощай»
Ведь любовь была ошибкой,
Ничего не вспоминай.
Пусть осенний этот вечер,
Боль из сердца унесёт.
Соберу букет из листьев,
Вдруг скорее грусть пройдет?…

***
Наша жизнь, словно сцена огромного театра,
Все улыбки - для вида, а боль - в глубине.
Что скрываем в душе никому не понятно,
Обретает жизнь смысл иногда, лишь во сне.
Рано утром идём мы, для всех улыбаясь,
На работу, учиться, спрятав, прочь свою боль.
Только сердце кричит, от тоски разрываясь,
Быть игрушкой судьбы - очень страшная роль...

Суицидальное

Взгляд из окна, черные тени.
Холод в глазах, слёз больше нет.
Боль и тоска протекают по вене,
Снится туннель, а в конце - яркий свет.

Сжатые пальцы лелеют обиду,
Пульс еле слышен, жизнь на нуле.
Шанс на спасенье умчался из виду.
Кофе остывший стоит на столе...

Серое небо, сердце в тревоге.
Дым сигаретный режет глаза.
Смерть уже близко - почти на пороге.
Знаю теперь я, что ей сказать...

Предательство

Белыми хлопьями кружится снег.
Тихо на улице. Свет фонарей.
Темной фигурой идет человек,
Теперь он один...не осталось друзей.

Его душат злобы стальные тиски,
И сердце не бьется, покрытое льдом.
И горечь обиды сжимает виски,
И ночь эта страшная кажется сном.

Рассеялись грезы. Жестока судьба.
Всё лживо и сразу нож в спину летит.
Теперь ему ясно: жизнь – это борьба.
Он их не забудет, и им отомстит…

Всё к черту

Я не хочу смотреть в твои глаза,
Пусть ветер прочь уносит чувства пепел.
Не допущу, чтоб по щеке текла слеза,
Мой взгляд остыл, (наверно ты заметил).

С другой увижу – прошепчу: И пусть.
Я не позволю больше мной играть.
И к черту все страдания и грусть.
Захлопну дверь – мне нечего терять.

Всё в прошлом

По трассе скользишь в непроглядную ночь,
"Забыла...не больно..." - ты шепчешь себе.
Всё в прошлом, и сердцу уже не помочь,
Прости и прощай - он не нужен тебе.

Стираешь с листа все слова о любви,
На газ до предела - и мчишься ты в даль,
С улыбкой сказала ему - "Се ля ви",
Навеки уносит тебя магистраль...

Готы

Мы дети смерти вожделенной,
На нашей шее тлеет анк,
Живем надеждою мгновенной,
Сжимая пальца рук в кулак.
Мы готы, и бессмертьем нашим
Мы рвемся к вечной темноте,
О боли нашей мы не скажем
И снова бросимся к мечте.
Сидим на кладбище пустынном
С холодным лезвием в руке,
А в сердце нашем приоткрытом
Лишь раны. слезы по щеке.
Рисуем ловкие картины
Блестящей бритвой на руках
Вино, могилы, души льдины
И смерть в слезящихся глазах.
Все это мы, все это готы,
Мы ходим в черном даже днем,
Пусть кто-то скажет:"Идиоты!"
Нам эти сплетни ни по чем.
Мы любим мир, он нас не любит,
Мы любим жизнь, она нас нет,
Любовь наши сердца тихонько губит,
И нам уж больно видеть солнца свет..