Хрустальная ваза
Слова: И. Кучин
Музыка: И. Кучин
Исп.: Иван Кучин

Хрустальная ваза, кайма золотая,
Разбитая вдребезг…Застывшая кровь...
И в комнате муж. Что случилось? Не зная
Стоял, не дыша, и нахмуривши бровь.

Прошёлся он взглядом по шкафу пустому,
В ЧК позвонил, закурил у окна.
Потом ни себе, ни майору седому,
Не мог объяснить: "Где родная жена?"

Его увезли, а квартиру закрыли,
Согласно законам ещё до войны.
Её не нашли, а его посадили
На двадцать годков. За убийство жены.

Шёл тридцать седьмой. Смерть гуляла по зонам.
Его ж горемыку прошла стороной.
И вот, наконец, вышел он из вагона
И шёл по пустынным аллеям домой.

Звоночек залился, и сердце схватило.
Невольно склонилась к двери голова.
Но двери открыла, но двери открыла
Седого майора больная вдова.

Он вышел из дома, и в город далёкий
Уехал в надежде там встретить весну.
И как-то, однажды, он брёл одинокий
И, вдруг, постаревшую встретил жену.

Та встреча была холодна, как могила.
Она лишь сказала: "Прости, я ушла.
А вазочку жалко. Её я разбила,
Поранила руку, в дорогу спеша.

От жизни с тобой, я к другому сбежала.
Боялась скандала, ведь ты не поймёшь..."
И вдруг она вскрикнула, и застонала.
В руке хладнокровной сверкнул острый нож.

Он вновь позвонил, сообщил, что случилось.
Он верил, что смерть-справедливый итог.
Но снова над ним небо клеткой накрылось,
И чёрный опять подкатил "воронок".

"Ведь я же за это сполна расплатился,
За это убийство уже отсидел..."
На совещанье суд удалился
И приговор вынес: "Убийце расстрел..."
На совещанье суд удалился
И приговор вынес: "Убийце расстрел..."

Человек в телогрейке
Слова: И. Кучин
Музыка: И. Кучин
Исп.: Иван Кучин

Как, далёко-далёко, где-то там в Подмосковне
Фотографию сына уронила рука.
А по белому снегу уходил от погони
Человек в телогрейке или просто ЗК.
                                 
Мать прислала письмо: "Захворала, сынок.
Знать готовить бельё, уж подходит мне срок.
Только прежде чем в путь, мне хотя бы разок
Перед смертью взглянуть на тебя бы, сынок.

Потеряла покой, всё одно. Как ты там?
Неужели с тобой уж не свидеться нам?
Я б примчалась к тебе, да подняться не в мочь".
И на дерзкий побег, и на дерзкий побег он пошёл в ту же ночь.

В небо взмыла ракета и упала за реку,
Ночь опять проглотила очертанья тайги.
А из леса навстречу беглецу - человеку
Вышел волк-одиночка и оскалил клыки.

Человек вынул нож: "Серый, ты не шути.
Хочешь крови? Ну что ж - я такой же, как ты;
Только стоит ли бой затевать смертный нам.
Слышишь лай? То за мной псы идут по пятам.

Я ведь тоже как зверь - в угол загнан людьми,
А раз так. Что теперь нам делить, чёрт возьми.
Видишь сам - Бог не дал ни тебе и ни мне".
Волк ещё постоял, волк ещё постоял и растаял во тьме.

Рвали повод собаки, в кровь сдирая ладони.
След петлял и терялся, злобно выла пурга.
А по белому снегу уходил от погони
Человек в телогрейке или просто ЗК.

И ефрейтор один, тоже мать вспоминал,
И средь чёрных осин, всё бойчее шагал.
Десять суток цена - кто назначил её
Вот мелькнула спина, и поднялось цевьё.

Сухо щелкнул затвор, оглянулся ЗК.
"Сука" - выдохнул он и взглянул в облака.
А вверху пустота, лишь вдали по кривой
Покатилась звезда, покатилась звезда, словно в отпуск домой.

Снег расплавили гильзы, и истёк алой кровью
Человек в телогрейке, безымянный ЗК
А далёко, далёко, где-то там, в Подмосковье
Фотографию сына уронила рука.
А далёко, далёко, где-то там, в Подмосковье
Фотографию сына уронила рука.

Иван Кучин
Что теперь говорить, если знаем мы оба,
Что все может случиться в столь долгий срок.
Но коль ты поклялась быть мне верной до гроба,
Значит, в сердце моем зажгла огонек.
Что теперь говорить, но откроются двери,
И я выйду к тебе, только ты потерпи.
А кто не был в тюрьме, тот любить не умеет,
Тот и цены не знает настоящей любви.
(из песни "Судьба воровская", слова Ивана Кучина    

"Я сочинил то - что видел в жизни..."
- Наш город древний Кенигсберг, современный Калининград встречал, принимал многих людей, но я с особым волнением сегодня хочу представить вам человека, который не занимается попсовой концертной деятельностью. Этот человек встречается с людьми, делится своей болью, своим пониманием мира и я волнуюсь, как всегда по одной простой причине, потому что говорить о жизни, говорить о творчестве, говорить о боли всегда сложнее, нежели комментировать какие-то средние песни. Есть душа, есть боль и есть восприятие России и есть песни, которые пронизаны этой болью. Иван Кучин из тех людей, которых знают люди. И я был удивлен, когда занимался подготовкой этого материала, что во многих автомобилях особенно в такси, людей знавших жизнь звучат ваши песни. Может быть, даже внешне они вас не видели никогда в жизни. Но ваши песни, ваш голос знают. Про вас писали в одной газете, что для вас важно именно встречи, а не концертная какая-то популистская деятельность. Что Вы вкладываете Иван в это понятие?

- Вы уже так много сказали, что, мне, уже просто можно здесь сидеть и молчать. Насчет встреч и таксистов могу рассказать, что в Москве я недавно поймал такси. Мне нужно было ехать по своим делам, и таксист слушал действительно Кучина.
Я у него еще спросил: "Кто это поет?".
- "Ты что не знаешь. Да это же Кучин поет!".
- Я ответил: "Нет, первый раз слышу, а кто такой?".
Он меня чуть не высадил на полдороги и содрал с меня двойную плату. Я это говорю к тому, что меня наверно много людей в лицо и не видели. А может быть даже это и хорошо. Я думаю, что не самое главное, чтоб тебя узнавали. Главное - знали твои дела. Если человек судится по поступкам, то песни должны судится, прежде всего, по их эмоциональному восприятию людьми.
Я приехал в Калининград, на Балтику в первый раз. У меня почему-то все сравнивается с морем. Я очень люблю море. Где море - там чище душа. В море ходят настоящие парни, в море проходимцев не берут, они там долго не задерживаются. Наверно и в авторской песне то же самое. Люди распознают, где ложь. Если человек поет правду, то это чувствует и ребенок.

- Иван, я обратил внимание. Внимательно слушая ваши песни. Мне они очень нравятся, особенно там, где присутствует исторический аспект. Про царя нашего Николая - великолепная вещь, мы вчера ее под Бальгой слушали (Бальга - это самый древний замок в Восточной Пруссии). Как-то Сергея Есенина на Кавказе спросили: "Сергей, почему Вы свою маму в одном из своих стихотворений называете - Ты жива еще моя старушка? - Разве можно обращаться к маме старушка?" Песни о матери - на мой взгляд, самые проникновенные ваши песни, вы всегда ее называете мама. Люди знают, что вы сидели, что был случай и это - наверное, не случай, а трещина в судьбе. Когда мама у вас умерла, и вас не выпустили ее похоронить. Это правда?

- Правда.

- И вот после этого момента пошли самые честные песни Ивана Кучина. Это так или не так?

- Не совсем честные, просто они вообще пошли. Раньше их не было.

- Действительно вас не выпустили на похороны?

- Тогда не выпускали.

- Четырнадцать лет тюрьмы?

- Но дело в том, что не четырнадцать, а двенадцать, последний раз сидел я пять, на строгом режиме. А со строго режима не отпускали даже активистов. А я активистом не был.

- Вот это песня…. Я вчера шел на Бальге (Бальга это замок красного волка), есть такой сюжет в вашей песне, когда бежал с зоны заключенный, для того чтобы встретиться с больной мамой, встретился с волком - но волк его не стал рвать, потому что он его понял. А охранник застрелил все-таки его. Откуда эта вещь, кто вам ее навеял? Это творчество, откуда оно вышло, как появилась песня "Человек в телогрейке"?

- Я не знаю, как получилось. Взял и написал такую песню, тогда именно, когда болела душа, я не мог ничего сделать.

- Сколько вам тогда было?

-Молодой был еще, это был 1989 год. Это у каждого случается, я здесь не исключение из всех людей, которые живут в России и даже во всем мире. У каждого уходят родители, каждый теряет своих друзей, близких. И просто в тот момент, когда это происходит человек готов сказать слова, но эти слова пойдут в пустоту….. Их никто не услышит. Я вообще-то отличаюсь от этих людей только тем, что я эти слова попытался зарифмовать и написать мелодию. То есть это не большая для меня заслуга перед людьми, что я смог переложить на музыку все эти переживания. А любой человек переживает столько же, сколько и я пережил.

- Есть песня, ваша великолепная композиция Вожатая: когда памятник Ильичу снесли, из души повылетали гвозди, такие образы сильные и рефреном идет комсомольско-пионерская песня. Вы скучаете по прошлым временам?

- Нет.

- А ненависть к ним есть, если сравнить прошлые времена и нынешние?

- Нет. Не богоугодное это дело - ненависть.

- Вы где, где Иван Кучин? Вот Высоцкий он где?

- В наших сердцах.

- Он в прошлом, будущем, настоящем?
- Нет, он вне времени. Я не хочу сказать, что я его ученик или продолжатель традиций. Нет. Я делаю свое скромное дело. Но то, что я здесь в Калининграде, на концерте посвященному памяти Высоцкого, это не моя прихоть, а желание жителей Калининграда взять и пригласить меня. Это для меня большая честь и всем калиниградцам большое спасибо за такую честь и доверие. У меня нет амбиций как таковых, но для меня это большая ответственность.

- Средства от вашего концерта пойдут на то, что бы в Калининграде был, а он будет мы уверены, памятник Владимиру Семеновичу Высоцкому. Я думаю, что Иван Кучин знает, что здесь был последний концерт у Высоцкого и во время концерта кто-то крикнул ему: "Хватит трепаться, давай петь!"

- Мне так постоянно кричат. Это нормально. Я как раз приехал "трепаться", а не петь. Говорить и общаться, то есть трепаться в кавычках. Потому что я считаю что песни, которые я написал, кстати, я их не очень то и сильно люблю и не слушаю их. Для меня это больно. Важнее всего все-таки людям разобраться, кто к ним приехал, что за человек за этими песнями стоит. Может, я их украл или купил?

- Это исключено, купить их невозможно. Они пронизаны сердцем, душой автора - это очевидно.

-В Москве все сейчас покупается…

- Москва далеко, 1200 километров, у нас Берлин ближе. Мы самая западная точка России. Я просто поражен одной вещью, я сегодня встречался с женщинами 25-26 лет - ваши фанаты и поклонники. Я говорю: "Вы же не жили в то время, откуда эти переживания взялись? Вот, например, о том, что в газете портрет передовика производства и так далее". Они говорят, в этом есть мощнейшая энергетика. Я задам вам вопрос. Кто ваш отец? Кто ваша мама? Откуда этот талант, откуда эта энергетика идет от вас?

- Мой отец горький пьяница, он до сих пор пьет горькую, меня не узнает. Я его навещаю, помогаю деньгами, мать моя похоронена. Она работала диспетчером на железнодорожной станции. Я вообще-то из простой крестьянской семьи из Сибири. И наверно в этом-то моя ценность и есть, что я свои песни не купил, не украл, а сочинил то, что видел в жизни. Видел я немало и вообще-то я этим не кичусь. Каждый из нас видит, может и больше меня, просто не каждый из нас может эти песни зарифмовать и спеть. Тем более выйти в зал, на сцену, не в качестве артиста, а в качестве человека, которого люди хотят увидеть, убедиться тот ли он? В нашем мире уже перестают верить в святые святыни, то есть в честь, в добро, справедливость, мужскую солидарность и люди хотят видеть того человека, который является для них, я не скажу эталоном, но хотя бы каким-то отправным пунктом.

- Все-таки будем отстаивать нашу Российскую, нашу исконную песню, нашу исконную тему. Может, продолжая Есенина, Высоцкого. Ведь нужно развитие. И тут же вопрос. К Джигурде отношение?

-Я не любитель высказывать свои личные отношения. И вообще это не корректно о людях говорит плохо или хорошо, я стараюсь этого не делать. Я считаю, что каждый человек имеет право на свое самовыражение и каждый человек имеет право петь песни, под кого-то. Под меня даже группа Бахыт Компот поет. Я сам недавно узнал, что они мою песню Человек в телогрейке переложили на музыку Иглс и сейчас ее поют. В России всегда хватало дураков на дорогах, и в музыке то же. Так вот я считаю, что каждый имеет право на собственное самовыражение, на свои песни. Но мы, как граждане России, имеем право эти песни не слушать.